Преступники «на доверие». Неординарные мошенничества, ограбления и кражи - Алексей Ракитин
И вот тут – в последней декаде марта 2006 г.– в расследовании истории «бомбы-на-шее» приключился весьма необычный зигзаг, дающий основание в высшей степени критично оценить работу ФБР и лично специального агента Кларка. Речь идёт о внезапном обнаружении улик, подтверждающих близкое знакомство Кеннета Барнса и Брайана Уэллса. До этого времени никаких объективных свидетельств того, что эти люди действительно знали друг друга, не существовало. Все рассуждения на эту тему базировались на признаниях самого Барнса и проститутки Джессики Хупсик. Понятно, что проститутка и растаманка – плохой свидетель для суда, Кеннет Барнс – лицо заинтересованное, поскольку ему в возможном судебном процессе отводилась роль одного из злодеев… что же касается Марджори Диль-Армстронг, то она подобное знакомство отвергала и вообще не признавала соучастие Барнса, так что на её показания спецагент Кларк рассчитывать никак не мог.
Нужны были какие-то объективные свидетельства того, что Кеннет Барнс говорит правду, и Брайан Уэллс был участником преступной группы, задумавшей осуществить ограбление отделения банка PNC. И такие свидетельства чудесным образом появились!
В конце марта 2006 г. в блокноте Брайана Уэллса вдруг оказались найдены телефонные номера дома Барнса, а также квартир Агнес Оуэнс и Джессики Хупсик! Потрясающее открытие! Напомним, этот блокнот находился в доме Брайана и был изъят криминалистами ФБР при обыске 28 августа 2003 г. спустя всего несколько часов с момента подрыва взрывного устройства на шее развозчика пиццы. В блокноте находилось более 300 телефонных номеров и адресов, и все они вроде бы были тщательно проверены ещё осенью 2003 г. Ни один человек, чей телефон был записан Брайаном Уэллсом в этот блокнот, не вызвал тогда подозрений в свой адрес. И вот теперь, по прошествии 30 месяцев, вдруг выяснилось, что среди этих людей были проститутка и торговец наркотиками. Почему это важное открытие не было сделано ещё в 2003 г., так и осталось тайной.
Тем не менее, открытие это оказалось очень кстати. Если поначалу считалось, что Кеннет Барнс арестован по обвинению в торговле наркотиками, то 26 марта официально было объявлено о подозрениях в его причастности к ограблению банка PNC и убийству Брайана Уэллса общественно опасным способом. И если до этого момента Барнс всё ещё мог питать иллюзии, будто с его помощью будет выстроено обвинение против Марджори Диль-Армстронг, то теперь он узнал, что его самого будут обвинять с опорой на сделанные им ранее признания. В общем, не надо было Барнсу копать яму для Марджори, сам в неё угодил…
Внезапное появление в деле новых улик возымело довольно неожиданные последствия. Диль-Армстронг, узнав о выдвижении в отношении Барнса официальных обвинений, сообщила журналистам о полной надуманности выбранной обвинением стратегии действий. В доказательство своей точки зрения она привела аргумент, который никто не ожидал услышать. Марджори рассказала о том, что хотя и была знакома с Барнсом, всегда относилась к нему не очень хорошо и уж точно не стала бы иметь с ним какие-то серьёзные дела. В мае 2003 г. Барнс в компании со своим дружком Тедом Баллью (Ted Ballew) обворовал её дом, пользуясь тем обстоятельством, что имел на руках ключи от входной двери (Барнс, как упоминалось выше, тогда как раз помогал Родену в ремонте дома Марджори). Диль-Армстронг без особых затруднений вычислила, кто именно приложил руку к краже, и устроила сцену Кеннету. Тот послал её куда подальше, возвращать ворованное отказался и пригрозил, что если она не заткнётся, то он попросту её пристрелит. Эта угроза напугала Марджори, и после некоторых раздумий она решила обратиться в полицию за помощью. Ею было написано официальное заявление, в котором она сообщала о произошедшем и просила принять меры по возвращению ей украденных вещей и защите от угроз Барнса. В полиции заявление приняли, пообещали разобраться, но толком так ничего не сделали, во всяком случае, ворованного ей никто не вернул и Барнса никто за решётку не отправил. Впрочем, по прошествии трёх лет это было уже неактуально. Однако весьма актуален в этой связи звучал вопрос Марджори Диль-Армстронг, который можно было свести к весьма незатейливой формуле: неужели обворованный станет иметь дело с вором? Выступая в суде через несколько лет, Марджори сформулировала свою мысль иначе: как я могла планировать преступление в компании с человеком, на которого сама же и написала заявление в полицию?
Тед Баллью появился в расследовании убийства Брайана Уэллса совершенно неожиданно для самого себя. Подвела его дружба с Кеном Барнсом, правда, в отличие от него, Тед сумел не сболтнуть лишнего и потому выскочил из цепких объятий американского правосудия. В общем, Баллью отделался лёгким испугом.
Надо сказать, что история эта застала прокуратуру и ФБР врасплох – там ничего ней не знали. Проверка показала, что Марджори говорила правду – её заявление трёхлетней давности удалось отыскать, и это открытие, очевидно, вызвало обоснованные сомнения в той версии событий, которую усиленно продвигал спецагент Кларк. Чтобы как-то нейтрализовать этот в высшей степени удачный контраргумент Марджори, следственная группа взялась за обработку упомянутого ею Теодора Баллью. Впрочем, последний не повторил ошибок Кена Барнса, который позволил себе слишком много болтать в присутствии Джеральда Кларка. Баллью отнекивался ото всего, о чём его спрашивали, ссылаясь на неосведомлённость и невозможность припомнить детали. Не особо помогла и гарантированная федеральной прокуратурой неприкосновенность. В конечном итоге Теодор лишь признал факт кражи из дома Марджори наличных денег и некоторых вещей, но это признание мало помогло официальному расследованию, поскольку фактически лишь подтверждало правдивость утверждений Диль-Армстронг.
Итак, специальный агент Кларк, руководивший оперативным сопровождением следствия по делу об убийстве Брайана Уэллса общественно опасным способом, оказался жертвой собственной политики стравливания обвиняемых. Марджори отказалась от признания и называла Кеннета Барнса лгуном, а Кеннет Барнс не мог подтвердить свои утверждения уликами. Получалась довольно незамысловатая юридическая «вилка»: слово одного обвиняемого против слова другого. И оба утверждения фактически бездоказательны. При таком раскладе о вынесении судебного приговора нечего было и мечтать – Джеральд Кларк понимал это прекрасно.
Из этого тупика существовал только один выход, позволявший спецагенту сохранить лицо и завоевать признание профессионального сообщества. Ему надлежало каким-то образом найти свидетельства, подкрепляющие утверждения Барнса, причём свидетельства эти должны были быть не связаны с ним. Изучая весь материал, накопленный в рамках проводимого несколько лет расследования, Кларк неизбежно упирался в необходимость получить подтверждающие показания от Флойда Стоктона. Последний жил в доме Ротштейна в дни подготовки и осуществления ограбления банка, а значит, он должен был что-то видеть и слышать, хотя и отказывался от взаимодействия с правосудием. Важно было заставить его заговорить…
В поисках возможных путей подхода к Стоктону специальный агент наткнулся на информацию о разводе Флойда с первой женой (её имя и фамилия так и не были оглашены). Расстались супруги плохо, жене пришлось убегать от бешеного муженька, но тем интереснее для бывалого оперативника ФБР было бы её послушать. После розысков, потребовавших некоторых затрат времени, Кларк отыскал бывшую супругу Стоктона в штате Миннесота.
Женщина рассказала, что в 1970-х гг. она вместе с Флойдом проживала в городе Эри, штат Пенсильвания, и Флойд в то время был очень дружен с Уилльямом Ротштейном. Мужчины проводили много времени вместе и частенько выпивали. Их пьяные разговоры неизбежно сводились к незамысловатой теме: «кого бы ограбить так, чтобы не попасть в тюрягу?» Криминальные новости находились в области их постоянных интересов, и обсуждение всевозможных преступных схем обогащения чрезвычайно их занимало. После того, как Джеральд Кларк предъявил женщине фотокопии писем, найденных в автомашине Брайана Уэллса и содержавших инструкции «Заложнику бомбы», последняя обратила внимание на то, что почерк
